Посвящения Бродскому
Маша Школьник
Еще не появилась я на свет,
А Бродский уже был так гениален,
Так искренен и так нетривиален,
И так доступен в суете сует.
Он сочинял романсы Рождеству.
Об одиночестве в огромном мире
Писал один в прокуренной квартире,
И был такой живой, как на яву.
Как романтичны ранние стихи!
До спазмов в горле, холода в затылке.
Он молодой был, несогласный, пылкий,
Весь состоящий из одних стихий.
Предельно четкий в зрелости своей,
Сравненьями и рифмами нагружен.
Здесь каждый слог необходимо-нужен,
И замок слов резнее и точней.
Не человек, а времени поток,
И не поэт, а целое явленье.
Он гениальностью смущает поколенья,
Сметает, как асфальтовый каток,
Непризнающих, серых, несогласных,
Неразбирающихся, дураков.
Он сам свой высший суд. Смотрите, он каков!
Он правит миром гласных и согласных.
Как недоступен он в чужой дали,
Как высоко ведут к нему ступени.
И не перед кем пасть мне на колени
И волосы купать в седой пыли.
29 ноября 1993Автор: blumenfeld
Необъятностью твоей раздавлена,
Как перед Вселенной музей краеведческий.
Крикнуть хочу, не могу сдавлено
Горло именем человеческим.
Поднимаюсь тяжело, с роздыхом,
Словно из лепрозория да в жизнь сразу:
Пить из болота, дышать спертым воздухом
И не распространять заразу.
Вчитываюсь,
Словно шаги считаю до пропасти,
Где-то там, Вечность твоя разверзлась,
Руки дрожат, пропади оно пропадом! –
Снова держать в них, и чувствовать – мерзость!
Листаю страницы легко, без нажима,
И рвется дух из тесных вместилищ,
Миссия пасынков всех времен и режимов
Быть чистильщиками чистилищ!
У меня к тебе особый порыв солидарности:
Быть естественным, значит быть виноватым
И голосом, как громовым раскатом,
Выражать только слова благодарности.